9 Мая 1945 года, услышав по радио, что война закончилась, моя бабушка Катя надела белый платочек и пошла к калитке. Она была абсолютно уверена, что прямо сейчас (а когда ж, если радио уже объявило, что война закончилась?) из-за угла, с соседней улицы Советской на наш переулок Гоголя, выйдет ее старший сын Боря. Из-за угла появилась почтальонша. Бабушка на нее никак не отреагировала. Она смотрела поверх головы маленькой почтальонши: Боря был высокий.
Почтальонша остановилась у нашей калитки. Бабушке она явно мешала ждать Борю, как-то отвлекала. «Чего тебе?» — сердито спросила бабушка. (Моя бабушка Катя была казачка, своенравная и своевольная, все должно быть только по ее разумению и больше никак.)
Почтальонша молча протянула похоронку.
А папа мой очень рвался на фронт. Но его не взяли.
«Мне было 15 лет. 1944 год. Я пришел в военкомат и сказал: «Мой отец на фронте. Мой брат на фронте. А я дома сижу… Возьмите меня». Но ему сказали: «Ты еще совсем молод. Иди учись и работай».
Папа пошел на рыбозавод. Устроился матросом 9-го дивизиона военизированного флота, на мотобот № 39. В ночь с 7 на 8 марта 1945 года этот мотобот затонул в Керченском проливе. Мотобот вытащили и отремонтировали.
9 Мая папа рано утром пришел из рейса.
«Часов в десять по радио объявили: День Победы! А через полчаса пришла похоронка на Борю».
Бабушка так никогда и не смирилась ни с самим фактом гибели Бори, ни с тем, что похоронка на него пришла после известия о Победе.
Каждый год 9 Мая раздавала всем много, очень много конфет и говорила: «Помяните Борю».
Религиозной не была, и хотя икона в правом углу висела, в церковь не ходила и не молилась.
Единственной ее связью с Богом был Боря, которого она сорок лет поминала, до своей смерти. И именно 9 Мая. Ни в день его рождения. Ни в день смерти.
Так для меня с детства День Победы стал поминальным днем.
Бабушка говорила, что в похоронке было написано: дядя Боря умер в госпитале от ран. В январе 1945 года. В Польше. Помню, она говорила, это был Краков.
Теперь вот виню себя, почему никогда не просила показать мне ту похоронку? Почему не переписала ее для себя и почему не начала активные поиски могилы дяди Бори, пока бабушка Катя и дедушка Поликарп были живы?
∗ ∗ ∗
Первый раз в Польшу поехала в 1978 году. По «Спутнику», была такая молодежная организация. Польшей я просто бредила. Польская литература, польский кинематограф… Когда училась в Москве, пересмотрела всего Анджея Вайду.
Времена были советские, Краков в наш маршрут не входил. Нет, что-то я говорила полякам, рассказывала про дядю Борю, наводила мосты, но как-то слабо, молодая была, глупая. Бабушка Катя еще была жива, она в 1985-м умерла, дед Поликарп — в 1975-м.
В следующий раз я была в Польше в 1990-м.
Со своими польскими друзьями специально поехали в Краков. Нашли кладбище советских военнослужащих. Кстати, оно было в полном порядке. На коленках и не один раз я облазила все это кладбище. Никаких следов дяди Бори.
∗ ∗ ∗
И вот в прошлом году, перед 9 Мая, моя сестра Тамара Валентиновна Бибикова, учительница истории в краснодарской гимназии № 88, попросила своего ученика, девятиклассника Диму Васильева, включиться в поиск. Продвинутый интернетчик Дима нашел обновленный сайт Минобороны, но с какой только стороны не заходил на него — опять ничего не получалось.
И вдруг его осенило: поисковым инструментом может стать отчество! У дяди Бори, как и, соответственно, у моего папы, очень редкое отчество: Поликарпович. И Дима ввел в поиск просто: Борис Поликарпович, вообще без фамилии. И все выскочило в одну секунду! Оказалось, в нашей фамилии из шести букв было три ошибки. По документам в Минобороны дядя Боря был ЯРУШЕК, иногда ЯРОШОК, но чаще всего ЯРУШЕК.
∗ ∗ ∗
Обжигающе действуют скупые строки «Наградного листа». За ними нет «портрета человека», но есть поступок, деяние, подвиг.
«Краткое конкретное изложение личного боевого подвига (или заслуги):
В наступательных боях с 15.1 по 19.1.45 года под населенными пунктами Дымбовец и Дрокине рядовой Ярошок из своего пулемета уничтожил 2 огневых точки и до взвода пехоты контрактующего противника, проявив при этом стойкость, мужество и отвагу.
Достоин правительственной награды ордена «Слава» 3 ст. Командир 1004 Майор (Киселев) 31 января 1945 года»
Написано от руки, очень четким и разборчивым почерком.
∗ ∗ ∗
По одним данным, дядя Боря погиб в бою. По другим — умер в госпитале от ран. Кстати, не в Кракове, а в маленьком городке Мысленице, это в 25 километрах от Кракова.
В одних справках указана дата смерти — 28 января 1945 года, в других —– 31 января 1945-го.
Но в любом случае орден Славы дядя Боря получить не успел.
Как, впрочем, и орден Красной Звезды.
А вот приказ от 30 ноября 1944 года о награждении медалью «За отвагу»:
«…Ярошок Бориса Поликарповича за то, что он в бою за населенный пункт Крайна Поляна с18. 11.44 по 20.11.44 г. под сильным артиллерийским и минометным огнем противника доставлял боеприпасы к пулемету, чем обеспечил бесперебойное ведение огня из пулемета».
∗ ∗ ∗
В прошлом году папа приехал из Темрюка ко мне в Москву на празднование 9 Мая.
Я начала рассказать ему о трех ошибках в нашей фамилии и о том, как Томин ученик, Дима Васильев, нашел точные сведения о дяде Боре и его высокие награды. Папа расплакался, замахал на меня руками и сказал: «Не будем об этом. Раз такая путаница — то это не Боря». Потом в Краснодаре моя сестра показала ему документы. Он увез их в Темрюк.
Когда начала писать эту заметку, решила заранее папе ни о чем не говорить. Но не выдержала, позвонила, чтобы расспросить о довоенной жизни дяди Бори. Папа сказал: «Перезвони». Через какое-то время я перезвонила. И папа стал не рассказывать, а зачитывать с листа то, что написал:
«Боря был очень активный, сильный, здоровый, высокого роста. Увлекался спортом. Соревнования были между двумя улицами — Советская и Бувина. Бегом занимались. Никто никогда его не перегонял по бегу. Поэтому его называли «Рысь». Всех догонял и всех перегонял. При беге отстающего брал за руку на буксир. И все равно побеждал при групповом беге.
Темрюк был оккупирован немцами в 1942 и 1943 годах.
В 1943 году немцы молодых ребят угоняли в Германию. И Боре пришлось скрываться на Кубани, в плавнях. С ним еще прятались пять человек. Боря был среди них самый молодой. Жили в болганах из камышей. Питались рыбой, которую ловили сами.
В сентябре 1943 года наши войска освободили Темрюк. И те плавни, где скрывался Борис. В тот же день его забрали в армию. Даже поесть дома не дали. Ему было 17 лет.
Служба проходила на Голубой линии Крымск — Темрюк. Там они занимались разминированием немецких мин. В этом же районе он подорвался на мине и был отправлен в госпиталь в город Белореченск Краснодарского края. После лечения перебросили в Польшу.
Последнее письмо было из Кракова. В январе 1945 года. Он писал: «У нас идут тяжелые бои».
Голос папы дрожал. Особенно на последних строчках.
…Дяде Боре было 18 лет, когда он погиб.
Я посмотрела в интернете город Мысленице. Очень красивый.
«Значит, дядя Боря лежит в хорошем месте», — сказала мне на это сестра.
Мы поедем с Томкой в этот город.
Может быть, и папу с собой возьмем.